Теперь нужен еще один курс химиотерапии, а их малыш перенес уже четыре
В свои полтора года Алихан знает всего несколько слов. На трех разных языках. Папу по-узбекски зовет «дада», притом, что тот в основном говорит с ним по-русски. Маму, которая знает только узбекский, называет не «онам», а «мама» – по-русски.
А вот значения слов «печень», «рак», «химиотерапия», которые в последнее время часто слышит от взрослых, он не знает совсем. Зато понимает, что, если к нему подходит тетя или дядя в белом халате, значит, будет больно. Первое время Алихан отчаянно кричал и плакал при любом их прикосновении – от страха. А сейчас, показывая пальцем на капельницу, повторяет на только ему понятном языке: «Пабабаб! Пабабаб!» И грустно опускает глаза, наблюдая, как медсестра отклеивает на груди пластырь и дезинфицирует катетер.
Алихан в больнице
Еще полгода назад ничего не предвещало беды. Алихан счастливо жил в небольшом частном доме в самом центре Ферганы – с родителями, бабушкой и дедушкой. Он только-только начал познавать новый, удивительный мир. Научился вставать на ножки, делать первые шаги, держась за мамину или папину руку. Только начал гонять по двору горляшек (так в Фергане называют горлиц) и с восхищенным «ааахх» дергать за ниточки разноцветные гелиевые шарики, привязанные к коляске. И вдруг…
«Я менял ему памперс, смотрю: шишечка на животе. Странно. Потом заметил, что на голодный желудок ее не видно, а на полный она выпирает. Мы с женой сначала подумали, что желудок у сына такой. Особенный. Алихан наш первый ребенок. Мы не знали, что к чему», – говорит Санжар.
Ничего определенного про странную шишечку не смогли сказать и в поликлинике, куда Алихана привела на консультацию мама. Там ее просто не заметили. На голодный желудок. Но шишечка стремительно росла, и уже спустя две недели не заметить ее было просто невозможно.
Врач-хирург платной клиники посоветовал срочно делать УЗИ, мультиспиральную компьютерную томографию и сдать анализ на онкомаркеры. Дал направление в Ташкент, в республиканский центр онкологии и гематологии.
Опухоль забрюшинного пространства у Алихана была четко видна на всех снимках. Онкомаркер АФП (альфа-фетопротеин) был выше нормы в 200 раз. Определить тип опухоли помогла биопсия печени. В год и месяц Алихану поставили диагноз «гепатобластома». Оказалось, что злокачественная опухоль поразила не только печень, но и буквально проросла в полую вену.
«Перед первой “химией” я сам побрил сына налысо. По совету знакомого врача. Он сказал нам: “Алихан все равно ничего не поймет. А у вас с супругой не будет стресса, когда у ребенка начнут клочками выпадать волосы”. Но стресс и шок все равно были. Страшно видеть, как твой шустрый, активный маленький сын вдруг становится вялым. За 2 часа его рвет раз 15. И ты ничем не можешь ему в этот момент помочь», – говорит Санжар.
Врачи надеялись максимально уменьшить огромную опухоль с помощью химиотерапии, чтобы после оперативным путем удалить то, что останется. За 4 месяца Алихан прошел 4 курса «химии» и гормональную терапию.
Первые два месяца лечения малышу дались особенно тяжело. Он был так напуган происходящим, что то и дело выдирал проводки капельниц, катетер. Мама пыталась занять сына книжками, игрушками, но его ничего не радовало. Алихану хотелось только одного: поскорее избавиться от всего, что его «привязывает» к больничной кровати, и бежать. В парк – к горляшкам.
Алихан с мамой
Когда полный курс «химии», определенный врачами, закончился, стало понятно, что опухоль в забрюшинном пространстве у Алихана уменьшилась наполовину. И встал вопрос, кто и где в ближайшее время прооперирует ребенка.
«Мне дали понять, что в Ташкенте таких маленьких детей с раком печени раньше не оперировали. Но могут попробовать… А я хотел быть уверен, что все будет хорошо. Это жизнь моего сына. Я отправил в Москву, в центр Блохина, все наши документы, и нас согласились взять на операцию. За деньги», – рассказывает Санжар.
Пока родители собирали деньги на поездку в Москву, маленький Алихан в течение 3 недель наслаждался прогулками с бабушкой и дедушкой в парке. Он почти забыл все мучения, которые ему пришлось пережить в больнице. Не знал, что лечение редкой болезни, которая проявляется у одного из миллиона детей до 5 лет и которой не было ни у кого из ближайших родственников и даже знакомых семьи, нужно продолжать.
«Я думал, за три недели сможем все успеть: и операцию сделаем, и реабилитируемся, и домой вернемся. Но сейчас пандемия. В Москву мы смогли прилететь только через месяц после последней “химии” в Ташкенте. Две недели повторно сдавали все анализы. А теперь, оказалось, нужен еще курс закрепляющей “химии” до операции», – говорит Санжар.
Без очередного курса химиотерапии взять Алихана на операцию врачи не смогут. А собрать на него деньги родители малыша уже не в состоянии. Только мы можем помочь ему. Алихану еще столько всего предстоит узнать, столькому научиться!
«Я думал, буду строгим папой, а теперь все ему прощаю. Мне нравится, что Алихан растет смелый. Не боится Бабайку, которым мы его пугаем, когда он капризничает и не хочет спать. Кричит: “Бабака! – и машет рукой, – Заходи!” Если я вдруг за что-то ругаю жену, Алихан ворчит на меня. Мне становится так смешно, что я тут же все забываю. Мне очень жаль, что до болезни сына я мало времени проводил с семьей. Я водитель. Утром уходил на работу, вечером приходил. Малыш уже спал. Даже поиграть с ним не было возможности. Теперь все будет иначе. Только бы сын был здоров», – говорит Санжар.
Фонд «Правмир» помогает онкобольным взрослым и детям получить необходимое лечение. Помочь можете и вы, перечислив любую сумму или подписавшись на регулярное ежемесячное пожертвование в 100, 300, 500 и более рублей.
Наши подопечные благодарны за любое разовое пожертвование. Однако, если вы будете поддерживать фонд на регулярной основе, это позволит нам оперативно оказывать помощь, не дожидаясь пока будет собрана необходимая сумма.
Чтобы оформить регулярное списание, выберите в форме комфортную для себя сумму и выставите движок вправо в позицию «Ежемесячно». Вы сможете изменить или остановить списания в любой момент.