Куценко Анна. «Ребенок таблеток наглотался!» — уверяли врачи скорой. А у Ани был инсульт

Ане было всего 4 года, когда не стало ее любимого старшего брата Андрюши. Он был ее другом, няней, а она — его «хвостиком».

Вся семья тяжело переживала эту трагедию. Маленькая Аня до конца не понимала, что происходит, и поначалу верила, что ее 15-летний брат просто уснул. Ничего не знала про рак… В день похорон рвалась к нему, пыталась разбудить, а когда Андрей не ответил, начала отчаянно плакать и кричать. Потом стала просыпаться по ночам и разговаривать, сидя на кровати. «Ты с кем это говоришь?» — пугалась мама. «С Андрюшей… Вот он рядом сидит. Ты что, не видишь?» Андрюша «сопровождал» ее везде — на прогулке, дома за обедом.

До инсульта

Детские психологи и священники успокаивали маму: «Девочка маленькая. Скоро все забудет». Но Аня не забывала. На фоне перенесенного стресса начала заикаться. А потом новый стресс — потеря бабушки, у которой тоже был рак.

Спокойная и веселая Аня, которая так любила петь и танцевать, стала нервной, раздражительной. Не хотела слушаться родителей, кричала на младшего братишку, который «все время лез общаться».

До инсульта

Психолог посмотрела Анины рисунки и объяснила, что за всем этим детским непослушанием, истериками скрывается страх потерять еще одного дорогого человека — маму. Во время занятий она учила девочку правильно реагировать на разные жизненные ситуации. Предлагала сжимать в руке и резко кидать на пол мяч, когда внутри закипали обида и злость. А невролог выписала Ане успокоительные. Правда, помогали они лишь на время.

В первом и втором классах Аня училась хорошо. А вот в третьем что-то не задалось с самого начала. Она не могла справиться с диктантами по русскому языку. Жестикулировала и заикалась, читая наизусть стихи, за что учительница постоянно ее одергивала: «Ты что руками машешь? Что заикаешься? Рассказывай нормально!» У Ани появились тройки. Сначала она расстраивалась — «я же выучила!», а потом стала устраивать бойкоты: «не пойду в школу, не хочу учиться!» С нового учебного года Анина мама планировала перевести дочку в другую школу, но не успела…

17 мая Аня с подругой возвращалась из Дома творчества и случайно оказалась в центре очередного конфликта. На улице на нее накричала совершенно незнакомая женщина. Заплаканную Аню до вечера успокаивали подруга и ее мама. Девочка пришла домой, сделала уроки и легла спать.

По утрам она просыпалась позже остальных членов семьи, потому что училась во вторую смену. Перед выходом из дома всегда звонила на работу маме. Но 18 мая не позвонила. И не отвечала на звонки.

Почувствовав неладное, мама набрала номер соседки по общежитию и попросила заглянуть к ним в комнату. Аня лежала на полу без сознания, закатив глаза. Изо рта текли слюни. «Вызывай скорую! Сейчас приеду…» — попросила мама соседку. Когда она подбегала к общежитию, врачи были уже на месте.

— Нужно срочно промыть желудок! Ребенок таблеток наглотался, — неожиданно заявили они. 

— Каких таблеток? — не поняла Анина мама. — Детей микстуру-то пить не заставишь!

Но врачи ей не поверили. Отвезли Аню в хирургическое отделение городской больницы, сделали МРТ и только тогда поняли, что у 9-летнего ребенка произошел инсульт.

На томографии в районе ствола мозга обнаружили «клубок» из артерий и вен — артериовенозную мальформацию. Это врожденная и очень опасная патология, из-за которой нарушается обмен кислородом и питательными веществами между тканями, а мозг испытывает кислородное голодание. Разрыв сосуда в «клубке» может произойти в любой момент. Причем хронический стресс, как считают врачи, увеличивает риск кровоизлияния почти в 4 раза. 

Ане поставили капельницы, а спустя несколько часов, по настоянию мамы, перевезли из Чехова в Москву, в реанимацию детской Морозовской больницы. Там девочка находилась в течение двух месяцев. Когда ее вывели из медикаментозной комы, она как будто начала приходить в себя. Кивком головы отвечала, что видит и слышит маму, пыталась сжать ее руку, по просьбе медсестры показывала язык. А потом вдруг перестала все это делать. Не открывала глаза, ни на что не реагировала. У нее случился отек мозга… Ане установили наружный дренаж, а затем шунт, чтобы остановить гидроцефалию. Потом провели курс начальной реабилитации и выписали домой — лежачую, с гастростомой, несмотря на возражения мамы.

Обеспечить необходимый уход в 15-метровой комнате в общежитии, где удобства на этаже, было невозможно. Поэтому Аню отвезли в дом родителей папы, в Балашиху. Там для нее подготовили комнату, установили функциональную кровать. Один из хосписов передал аппарат ИВЛ — на всякий случай — и откашливатель, чтобы можно было выводить мокроту.

На реабилитацию по ОМС в клинику Рошаля Аню взяли только через месяц. Но добиться каких-то обнадеживающих результатов не удалось. Девочка продолжала смотреть в одну точку. «Скажу вам честно: ребенок у вас безнадежный…» — вздохнул лечащий врач. Но мама Ани ни верить, ни мириться с этим не хотела. Получив отказ из многих платных реабилитационных центров, она наконец услышала обнадеживающее «привозите» из центра «Янтарь» в Нижегородской области.

Там, на удивление всем, Аня начала потихоньку оживать. Ее высадили в коляску, научили кивком головы отвечать «да» и «нет», полностью восстановили ей функции правой руки. Девочка стала собирать пирамидку вместе с эрготерапевтом, пальцем показывать цвета и искать в подаренном одноклассниками планшете мультики, развивающие программы. А еще самостоятельно пить с ложечки сок или воду.

Аня пока не очень хорошо держит голову, не может говорить — только мычит, не может согнуть и разогнуть левые ногу и руку. Ей многому предстоит научиться заново, но она готова стараться. Когда мама сказала, что отвезет ее на море в следующем году, Аня одобрительно кивнула. Увидеть море всегда было ее мечтой.  

Реабилитацию в «Янтаре» оплатила незнакомая женщина, узнавшая историю девочки из местной газеты. Но одного курса недостаточно. Пожалуйста, помогите Ане.