Любчич Екатерина. Сейчас в жизни Кати - только больницы, капельницы и уколы, а еще - огромное желание выжить ради 11-летней дочки

У Кати была любимая работа, семья и мечта пожить в домике у моря. А потом – авария, в которой она чуть не погибла, уход из жизни папы, расставание с мужем, страшный диагноз и потеря работы. Теперь в ее жизни – больницы, капельницы и уколы. А еще новое самое заветное желание – выздороветь. Ради 11-летней дочки. Но остановить распространение метастаз врачам пока не удается. 

Кате очень хочется на море вместе с дочкой, чтобы вокруг тишина, соленые брызги и запах трав… Ведь на улице лето. Но сейчас в ее жизни только больницы, обследования, капельницы, уколы и разговоры про то, что рак не думает отступать. 

Всё это безумно тяжело, хотя плакать и жаловаться Катя не привыкла. Она старается держаться и не опускать руки, чтобы не сломаться самой и не напугать 11-летнюю дочку, которая знает о ее заболевании, но не догадывается, насколько все серьезно.

Катя родилась и выросла в Оренбурге. Дед был казаком, мама, окончившая когда-то торговый институт, в тяжелые 1990-е надела форму и пошла работать в службу охраны газоперерабатывающего завода. Военную форму носили крестный, тетя и дядя. О форме с раннего возраста мечтала и Катя.

Окончив школу, она поступила в училище связи. После учебы устроилась работать в милицию, информационный центр, а потом перевелась в центр временного содержания несовершеннолетних. Перед глазами каждый день были судьбы мальчишек и девчонок, которые остались без родителей, сбегали из приютов, детских домов и совершали мелкие правонарушения. Катя вместе с коллегами пыталась им помочь. Работала сутками, в стрессовой среде, но работу свою любила, чувствовала себя нужной. Чтобы расти профессионально, поступила в Уфимский юридический институт.

В 19 лет познакомилась с молодым человеком, который спустя 4 года стал ее мужем. Жили в доме у Катиных родителей и надеялись когда-нибудь переехать в свою квартиру. Все мысли были только о хорошем. Но в 25 лет Катя чуть не погибла в автомобильной аварии.

Они с мужем возвращались из деревни, где жили его родные. Увидели на дороге столкнувшиеся машины и толпу людей. Чтобы не протаранить их, решили свернуть на обочину, но улетели в кювет. Автомобиль несколько раз перевернулся. Катя получила черепно-мозговую травму, сломала руку. Все тело было в ранах и гематомах. Спустя всего месяц после этого происшествия, она узнала о своей беременности. 

Когда дочке исполнилось два месяца, ушел из жизни Катин отец. В 52 года остановилось сердце. Не прошло и двух лет - новый стресс: развод с мужем. Катя понимала, что теперь поднимать дочку придется ей самой. Вышла на работу, дочку устроила в садик. 

И тут новая беда. На медкомиссии, которую Катя обязана проходить ежегодно, врачам не понравился результат анализа на гормоны щитовидной железы.

После обследования ей поставили диагноз «аутоиммунный тиреодит». Это заболевание, при котором происходит воспаление щитовидной железы из-за атаки ее клеток собственными антителами. Кате назначили лечение и заболевание удалось взять под контроль. 

4 года назад ее снова направили на медосмотр. Под левой грудью врач заметил четыре “странные шишечки” и назначил УЗИ. На нем были отчетливо видны новообразования с неровными краями размером от 3 до 12 мм. Биопсия показала, что у Кати рак молочной железы с высокой степенью злокачественности.

Три следующих дня Катя просто сидела в ступоре и не могла ни с кем разговаривать. Пыталась понять, как же так: жизнь бурлила и вдруг почву из-под ног убрали. Даже маме обо всем рассказала не сразу. Врачи ее успокаивали: «Не переживай, это лечится!» Но Кате потребовалось время, чтобы прийти в себя и понять, что не нужно жалеть себя. Прочитала книгу Донцовой «Я выбираю жизнь», приободрилась и начала лечиться.

Курсы так называемой «красной» химиотерапии переносила тяжело. Ее постоянно тошнило, сил не было совсем, обострилось обоняние, выпали волосы. А опухоли и не думали уменьшаться. Пришлось менять тактику лечения. На фоне «масляной химии» появилось небольшое онемение пальцев рук, потом сыпь по телу и стоматит. При этом размеры новообразования уменьшились, чего и добивались врачи. Кате назначили операцию по резекции молочной железы. Удалять грудь полностью не стали.

После операции назначили лучевую терапию. Когда она закончилась, Катя смогла вернуться на работу. Надеялась на длительную ремиссию, но не прошло и года, как в лимфоузлах, печени и костях обнаружили метастазы. Болезнь не отступила.

Врачи пытались подобрать лечение, чередовали «химию» с таргетной терапией, назначали гормоны, но после недолгой положительной динамики снова начиналась отрицательная. «Старые» опухоли росли, параллельно появлялись новые. Метастазы захватывали все новые участки организма. 

От препаратов Катю лихорадило. Температура подскакивала до 40. Нестерпимо болели ноги. Временами было ощущение, будто пятки кололи ножами. Тело покрывалось сыпью. Организм не принимал очередную «химию».

Сейчас врачи предложили сделать расширенный молекулярно-генетический тест методом NGS. Он позволит на основе выявленных мутаций подобрать более точный вариант лечения.

«Я уверена, что этот анализ – моя палочка-выручалочка, это будет карта моего организма. Врачам не придется работать вслепую: давайте попробуем это или вот это. Они будут наверняка знать, что делать, чтобы остановить болезнь, но анализ очень дорогой и не делается по ОМС», - говорит Катя.

Она хочет поскорее поправиться, вернуться на любимую работу, по которой очень скучает, и поехать вместе с дочкой на море. И чтобы больше никаких запретов врачей, исколотых вен и выпадающих волос. Пожалуйста, помогите Кате! 

Фонд "Правмир" помогает людям с неустановленными диагнозами пройти дорогостоящие генетические исследования, позволяющие точно определить заболевание и подобрать лечение. Помочь можете и вы, перечислив любую сумму или оформив регулярное ежемесячное пожертвование в 100, 300, 500 и более рублей.