У Алексея рак крови, а поиск и подготовка донора костного мозга в иностранном регистре стоит огромные деньги. Алексею срочно нужна трансплантация.
Воробьев Алексей, 56 лет, г. Москва
Диагноз: атипичный хронический миелолейкоз.
Цель сбора: трансплантация костного мозга от зарубежного неродственного донора.
Алексей Воробьев архитектор. Зимой ему поставили диагноз хронический атипичный миелолейкоз. Единственное спасение от этого вида лейкоза – трансплантация костного мозга. Но поиск донора в международном регистре стоит огромных денег, которых нет у Алексея и его родителей-пенсионеров.
Сначала Алексей думал, что это сердце. И друзья-сокурсники по МАРХИ так думали, и родители. Они все его очень любили и очень за него испугались. Он не кокетничает, когда говорит, что его любят. Во-первых, в его жизни это нормально – собираться каждый год курсом, спустя – сколько там? – двадцать лет, созваниваться, встречаться, переживать друг за друга – в общем, чувствовать тыл. Звучит по-киношному пафосно, но это совершенно нормально. У него замечательные друзья, и он их тоже очень любит. А родители… конечно, родители любили его всегда. И гордились, и он ими гордился и гордится. Шутка ли – маме 80 лет, отцу 82, а они катаются с гор на лыжах, как сумасшедшие, – ничего не боятся. И архитектура – это у них семейное дело. Когда Алексей должен был выбирать институт после школы, о каком-то ином вузе и речи быть не могло – только МАРХИ.
Так что, когда он этой зимой упал в обморок прямо посередине тротуара – благо отец был рядом, – все подумали, что проблема с сердцем, и испугались. Сердце – это же не шутки. Да и родители у Алексея «сердечники». Но когда врач в больнице начал осторожно расспрашивать Алексея о здоровье, он понял, что дело, пожалуй, позапутаннее.
– Да, доктор, все началось в январе. Я помню число – 25-е. Застучало в голове. Как будто вокруг нее, в районе ушей, надет непрерывно пульсирующий обруч. И днем, и ночью. Лежишь, стоишь... Пульсация. Боль? Нет без боли. Потом я стал замечать, что устаю. Ну как «устаю». Я, знаете, люблю много ходить пешком, даже зимой. А тут прошел 500 метров – еле дышу, задыхаюсь. А скоро и 100 метров не смог пройти. Друзья засуетились, конечно. Я пошел к кардиологу, так как симптомы указывали на проблемы с сердцем. Мы даже договорились, что я лягу в больницу недели через две. У меня два проекта было недоделанных, надо было закончить дела. А что было потом, вы знаете: поднимался по переходу из метро и рухнул. Так что же это все-таки, доктор, сердце?
Врач сидел и сосредоточенно смотрел на Алексея. Так, наверное, пловец смотрит с вышки вниз перед важным прыжком: надо решиться, но страшно:
– У вас лейкоз. Возможно, хронический. Надо сделать много тестов, сдать анализы. Но у вас лейкоз.
Алексей помнит свою первую реакцию. Она была забавной, особенно с точки зрения доктора, – Алексей разозлился. Как лейкоз? Вот же привязался!
– И как с этим бороться, доктор? – сердито спросил он.
А потом Алексей разозлился еще сильнее, потому что лейкоз у него оказался не просто хронический, а самый лютый – атипичный. Хронический атипичный миелолейкоз. Но как сказать родителям, особенно отцу? Мама в представлении Алексея всегда была покрепче. Они же сойдут с ума!
В мыслях он уже давно поменялся с родителями местами – теперь не они, а он заботился о них, трясся над их здоровьем и звонил по несколько раз в неделю, чтобы проверить, все ли в порядке. Как же им сказать, что их сын умирает?
Но родителей он недооценил. Они, конечно, очень испугались, и он не знает, что было с ними дома после того, как он позвонил им по телефону и сказал про лейкоз, но уже на следующий день все завертелось. Его родители восприняли диагноз как вызов и с азартом стали искать пути спасения сына.
Друзья тоже подключились. Время работало против Алексея, а на срочные тесты, анализы, лекарства, переливания крови – у Алексея сильно упал гемоглобин – требовались деньги. Все это, и правда, было похоже на войну с коварным противником, и бояться было некогда, надо было продумывать стратегию, обсуждать план действий. Вот только очень быстро выяснилось, что путей избавления от атипичного лейкоза на самом деле немного. А вернее – только один. Трансплантация костного мозга.
С хроническим лейкозом можно было бы жить на таблетках лет двадцать. Атипичный и острый лейкоз вылечить нельзя. В больнице, куда Алексея положили, чтобы провести все анализы, с острым и атипичным лейкозом лежали несколько человек. За неделю умерло трое.
А потом оказалось, что поиск донора для трансплантации в международном регистре стоит 23 тысячи евро. И все. Тут уж стало ясно, что таких денег даже всем, кто любит Алексея, не собрать. Тогда семья Алексея обратилась в благотворительные фонды.
Чтобы спасти Алексея, Фонд “Правмир” взялся собрать 450 тысяч рублей. Мы можем помочь. Любовь она такая, проявляется по-разному – иногда в помощи совершенно незнакомому человеку, который очень хочет жить.
Фонд «Правмир» помогает онкобольным взрослым и детям получить необходимое лечение. Помочь можете и вы, перечислив любую сумму или подписавшись на ежемесячное регулярное пожертвование в 100, 300, 500 и более рублей.
Наши подопечные благодарны за любое разовое пожертвование. Однако, если вы будете поддерживать фонд на регулярной основе, это позволит нам оперативно оказывать помощь, не дожидаясь пока будет собрана необходимая сумма.
Чтобы оформить регулярное списание, выберите в форме комфортную для себя сумму и выставите движок вправо в позицию «Ежемесячно». Вы сможете изменить или остановить списания в любой момент.