Вы помогли Кобзарь Анне бороться с раком

– Доктор, скажите честно, в моем случае речь идет о продлении жизни или о выздоровлении?

Этот вопрос Анна задавала врачам два раза. Первый – в родном Новомосковске, в Тульской области. Второй – в Израиле, в онкологической клинике, куда Анну, объединив все накопленные деньги, отправили родственники.

– Вы же все понимаете, это рак. Не питайте никаких иллюзий, ремиссия настолько редка, что лучше сразу готовиться к худшему, – сказала Анне врач в российской клинике.

Израильский врач посмотрела на Анну «квадратными» глазами и замахала руками:

– Ты что! Что за мысли? У тебя только третья стадия. Конечно, ты выздоровеешь!

Анна смеется, когда это рассказывает, хотя ей совсем не смешно, ей страшно. А самое страшное, что даже третьей стадии рака у Анны по-хорошему быть не должно. Потому что рак она выявила у себя очень рано. Вот только, как в нашумевшей истории с Дарьей Стариковой, звонившей президенту во время Прямой линии, врачи очень долго на жалобы Анны не обращали никакого внимания и рак просмотрели.

В марте прошлого года Анна заметила у себя в правой груди опухоль размером с горошину. Тут же пошла на УЗИ и к онкологу, врач сказал, что это фиброаденома (доброкачественное новообразование железистых и соединительных тканей) – можно вырезать, а можно подождать месяца три, понаблюдать.

Анна как-то этому врачу не особо поверила и записалась на прием к специалисту более опытному.

– А она просто рассмеялась на мои опасения. Сказала, что за три месяца даже рак не растет. Надо подождать, хотя бы полгода.

Анна успокоилась – хорошим новостям верить хочется. А в конце июня заметила, что рядом с первой опухолью появилась еще одна. Анна срочно сдала все анализы, сделала УЗИ и пошла к заведующему онкологического отделения за направлением на операцию.

– И заведующий делать операцию мне не рекомендовал: «Сейчас все вырежем, а вы второго ребенка захотите родить, зачем это вам?». Я даже переспросила: «Точно не надо оперировать?» – «Не надо». Ну я и ушла довольная.

А через два месяца опухоль выросла в два раза.

Анне все же сделали операцию, без повторных анализов, без пункции. После операции подтвердили рак и сделали вторую операцию – удалили молочную железу вместе с одиннадцатью лимфоузлами. Потом была химиотерапия, неправильно рассчитанная, щадящая, и приговор: «Можем только продлевать жизнь». Тогда-то Анна и полетела в Израиль. Рак был уже на третьей стадии.

Израильский онколог доктор Ирина Стефански сказала Анне, что необходимо изменить дозировку введения препаратов, а также использовать качественные лекарства.

– И тогда, если лечение проводить грамотно, у тебя, девочка, есть большие шансы на излечение.

Анна вернулась окрыленная. К мужу, к девятилетнему сыну. Рассказала про «большие шансы», про новое, эффективное и правильно рассчитанное лечение. Сыну, который без мамы совсем истосковался, прошептала радостно, что, возможно, «скоро мама не будет болеть все время, представляешь, сынок?!». Вот только Анна не учла, что в регионах очень плохо с лекарствами от онкологии, что это вполне известный факт – необходимый Анне препарат Трастузумаб, предназначенный для лечения рака молочной железы, не найти в 64 регионах страны.

Окрыленной Анне сказали оформить инвалидность и ждать, сколько – неизвестно. Ну и пока довольствоваться заменителями-дженериками. И неважно, что форма рака у Анны высокоагрессивная и быстро распространяющаяся, неважно, что ждать нельзя. Или смирись – или ищи лекарства за свои деньги.

Возможно, Анна бы смирилась – денег-то уже нет, все «съела» поездка в Израиль – но дело в том, что Анна уже поверила израильскому доктору, что может вылечиться. С этой верой ей теперь очень хочется жить. Очень. Помогите ей, пожалуйста!